Юмор

[наташа]

Почти Есенин ))))))


Утро таяло в тумане,
Шелестели камыши.
Грациозные, как лани,
Шли по полю алкаши.
_________________
которая Наташа

[andrew]

[Delusa]

Стоит в поле теремок-теремок
Он не низок, не высок, не высок,
Там норушка толокно толчет,
А лягушка пироги печет,
А петух с колючим ежиком
РЕЖУТ САЛО ОСТРЫМ НОЖИКОМ.

(Из радиосказки про хищников - петуха и ежа. Хотите - проверьте )

[andrew]

[Алекс]

[Алекс]

Ниже следуют воспоминания американца от поездки во Францию. Мне показалось очень смешно и во многом справедливо - по отношению к французам:-) Другое дело - чья бы корова мычала, а американская молчала бы лучше:-)

Гадкий американец.

по материалам www.about.com
29 сентября 2000

"Какая мерзость!" - воскликнула француженка, увидев меня, пожирающего "бигмак"
прямо на-против Моны Лизы. "Это точно", - отозвался я. - "Да и картошку у вас
жарить не умеют".

Желая сгладить франко-американские культурные противоречия, посол доброй
воли Джо Куинан отправился в Париж. Он терпел все - пренебрежение, грубость и
неработающие телефоны. Но, оскорбив его родной город, французы зашли слишком
далеко!

Часть первая. Миссия: выполнима?

La Belle France Карла Великого и Рене Декарта, Виктора
Гюго и Жанны д'Арк - с этой страной большинство
американцев почти не знакомы. Им известна другая
Франция, населенная претенциозными режиссерами,
хамоватыми официантами и некомпетентными
чиновниками. Здесь не работают телефоны и унитазы, а
если вы собрались куда-то лететь или ехать, то, скорее
всего, обнаружите, что пилоты, стюардессы и носильщики
сегодня бастуют. Это страна, живущая туризмом и
ненавидящая туристов, страна великих мыслителей, где
каждый полон мелочных мыслишек, страна ярых патриотов, одобряющая только тех
иностранцев, кто презирает свою родину. Чтобы вас приняли в этом обществе,
недостаточно быть американцем в Париже, нужно стать анти-американцем в
Париже.

Французы одержимы желанием заставить нас чувствовать себя неотесанными и
жадными варварами, что не так уж и сложно. Они не могут прикурить 85-ю за вечер
сигарету, не упомянув при этом свои 85000 вин, 35000 писателей, 15000
живописцев и 1878 соборов. Они не могут побороть желание похвастаться
кухонным шкафчиком, когда-то принадлежавшим Вирценгеториксу, салфеточкой,
вышитой Марией Антуанеттой по пути на гильотину, или сортиром во дворе, где
однажды покакал Бальзак. Но самое большое испытание - ужин. Отведав семь
быков и 87 видов суфле из гусиных ляжек, вы должны выбрать один из 3500 сыров
и ответить на издевательский вопрос: "Как там дела в Висконсине?"

Французы ненавидят любого американца, не знающего их языка, только потому, что
тот не сможет понять, как изощренно над ним насмехаются. С невероятным
упорством они толкуют по своему вкусу американскую культуру, обожествляя
маргиналов типа Фрэнка Заппы, Микки Рурка и Джима Джармуша, порождая
фантомную, надуманно франкоподобную Америку.

Но ведь они действительно построили 1878 соборов и породили 15000 живописцев -
за это многое можно простить. Средний американец возвращается из Парижа,
зарекаясь больше туда не летать: французы обошлись с ним совсем не так
почтительно, как эти смуглые ребята на Карибах.

При всем при этом, в глубине души, французы
симпатизируют американцам. Они помнят, что их
революция порождена нашей, помнят высадку в
Нормандии и освобождение Парижа. Цифры не врут
- французы любят американские фильмы, музыку и
телевидение, моду и книги, даже американскую
кухню, как я убедился, посетив таинственное
заведение "Индиана Текс-Мекс". На самом деле, им
все в Америке нравится - кроме самих американцев.

Но и американцы не без греха. Если вы путешествуете по стране, гордящейся своей
древней цивилизацией, и не знаете ее языка, местным жителям не составит труда
понять, что вам не очень-то интересна их древняя цивилизация. Некоторые народы
приучились раболепствовать перед надменными и ту-пыми туристами, но они мало
что из себя представляют. Я могу понять недовольство французов. Если бы вам в
течение всей жизни пришлось показывать дорогу к Эйфелевой башне придуркам в
шлепанцах и шортах, ваше лицо тоже не лучилось бы радостью при каждой новой
встрече.

И я подумал, а почему бы мне не отправиться с неофициальной дипломатической
миссией во Францию? Понимая, что французам приходиться общаться с
гостями-недоумками ежедневно, я стану послом доброй воли, буду сглаживать все
разногласия между представителями наших народов. Когда-то мне пришлось
прочитать все труды Мольера, Расина и Флобера, и теперь я не перепутаю
круассан с камамбером. Так что на роль посла я вполне гожусь. Всю эту неделю я
буду из кожи лезть, воплощая идеал культурного и цивилизованного франкофила,
который ни на что не обижается и никого не обижает. Это будет моей скромной
благодарностью французам за Курбэ, Дэга, Берлиоза и Золя. Надеюсь, что
французы будут мне благодарны.



С первых минут в аэропорту Шарля де Голля мне стало ясно, что в моем желании
поправить франко-американские отношения французы мне не помощники. Только я
встал в очередь на такси, наглый лягушатник втерся прямо передо мною. "Эй,
встаньте-ка в очередь как все", - сказал я ему на французском.
- Тихо, тихо, - ухмыльнулся он. - Ты уже не в Штатах.
"Да, но я больше тебя, французская козявка!" - так я хотел ответить, но вспомнил
наследие Андре Жида, Мориса Равеля и Тулуз-Лотрека и решил отступить.
- Никаких проблем, - улыбнулся я, - после Вас.

Хамство аэропортовых носильщиков одинаково во всем мире, и здесь я решил на
него не реагировать. Из отеля открывался великолепный вид на Нотр-Дам, и не
беда, что платяного шкафа в номере нет. Я стал звонить в Штаты, но разговор
прервался посередине. Анаис Нин как-то сказала, что Париж никогда не меняется,
каждое поколение открывает его для себя заново. Это точно. И когда каждое новое
поколение пытается позвонить домой заново, линия заново обрывается.

Весь день я совершал маленькие чудеса франколюбия. Помогал лавочникам
общаться с непонятливыми туристами. Помогал работникам метро разобраться с
мужланами из Юты. И при первой же возможности я поднимал настроение
французов, выражая свой восторг перед величием их цивилизации. Иногда мне
приходилось немножко приврать.

В одном из не очень посещаемых залов Лувра я застал
студентку худучилища, рисующую копию картины Евстафия Ля
Сюэра "Святой Жервэ и Святой Протей предстали перед
Астасиусом, отказываясь приносить жертвы Юпитеру".

Она спросила, хорошо ли в Штатах знают Евстафия Ля Сюэра.
Хорошо ли?! Да у нас даже младенцы рассматривают
репродукции Евстафия Ля Сюэра, сидя на коленях матери.
Лично я считаю поездку в Париж напрасной, если мне не
удалось хоть пару минут полюбоваться картинами Евстафия
Ля Сюэра. Ну и Жерико, Давида, Энгра, конечно.

На следующий день я отправился на кладбище Монпарнаса,
поклониться останкам Жана-Поля Сартра, Симоны де Бовуар и Ги де Мопассана. Я
стоял напротив могилы Бодлера, когда сзади ко мне приблизился мужчина.
- Вы знаете, что это не могила? - сообщил он мне. Было ему лет 35 - такой
симпатичный, знающий француз.
- Это только памятник. Его тело захоронено в семейном склепе на другом конце
кладбища.

Я поблагодарил его и немного поболтал из вежливости об
усопших французских поэтах. Он предложил показать мне
фамильную гробницу Бодлеров. Я последовал за ним, не
зная, зачем. А вдруг бодле-ровский памятник -
излюбленное место встречи парижских геев, и меня влекут
в потайное место, где мои крики никто не услышит?! Но
вокруг гуляли люди, да и проводник мой казался лишь
праздным эрудитом. Мы посмотрели могилу Бодлера и
еще поболтали.

Но французы не могут вовремя остановиться. По мере
движения нашей маленькой процессии, он безжалостно
пытал меня насчет покойных знаменитостей, о которых я
ничего не слышал. Неужели Дель-фина Сериг, великая
кинозвезда новой волны, неизвестна в Америке? Ой-ей!.. Неужели я никогда не
слышал о знаменитом сатирике Роланде Топоре? Мой Бог!.. Да неужели даже такой
культурный американец не знаком с творчеством Ива Муруси, французского
Сетон-Томпсона? Кошмар! Словом, к концу нашей прогулки меня затоптали в грязь,
зачислили в ряды фальшивых франкофилов, дилетантов, пытающихся что-то из
себя строить. Я поддался на обычную французскую уловку и высунулся ровно
настолько, чтобы мне голову отсекли. Но помня о неоценимом вкладе Альбера
Камю в послевоенную литературу, я любезно пригласил моего спутника пропустить
стаканчик.

В следующие пару дней я заплатил 25 франков за билет старушки из Огайо, которая
была уже готова сообщить контролерше, что "если бы не наши солдаты, ты бы
сейчас на немецком говорила, мерзавка!" Однако французы начали меня
постепенно доставать. В отеле мне сказали, что билеты в "Комеди Франсез" нужно
заказывать за две недели. Сообщил официанту в кафе, что у меня есть лишь минут
пятнадцать на маленький эспрессо - тот куда-то исчез.

С утра я вновь потрудился на благо наших двух народов, но терпение было на
исходе. Последней каплей стал юноша, раздающий листовки у входа в Сорбонну.
Бумажки приглашали меня на субботний митинг в защиту Мамии Абу-Джамаля.
Студент сообщил мне, что Мамия - очередная жертва заговора американского
правительства против афро-американцев. Я заверил паренька, что он ошибается.
Мамия - убийца полицейских. Я хорошо об этом информирован, так как трагедия
произошла в Филадельфии, Городе Братской Любви, где я вырос. В ответ я
услышал, что таким людям, как Мамия, невозможно добиться справедливого суда в
таком городе, как Филадельфия, потому что жители Филадельфии - и это все знают -
расисты.

По пути в отель я подвел итог прошедших дней. Четыре дня меня оскорбляли,
игнорировали и презирали. Меня чморили за недостаточный восторг по поводу
творений Джима Джармуша, осуждали за невнимание к новым сенегальским
кинематографистам, жалели за мое незнание того, что французского
Сетон-Томпсона уже нет с нами. Я не огрызался, когда мою национальность
оскорбляли, наличие у меня интеллекта подвергалось сомнению, над моим
образованием глумились. Но сейчас французишки оскорбили мой родной город.
Ну, держитесь!



- Вот вы тут в "Макдональдсе" кормитесь…- обратился я на
следующее утро к француженке средних лет. Происходило это
в фастфуде напротив вокзала Аустерлиц. - А не чувствуете
себя предательницей? Не боитесь, что сограждане волосы
обкорнают, как фашистским прихвостням в оккупацию?

Затем я отправился в Пантеон - захоронение титанов
французской цивилизации.
- Вы мне можете показать, где могила Микки Рурка? - спросил
я охранника.
- Кого? - переспросил он.
- Микки Рурка. Я не уверен, что он уже умер, но наверняка
себе могилу подыскивает. На всякий случай.
- Ну, я не знаю, - пробормотал сторож.
- О'кей. А где похоронили Джерри Ли Льюиса? Где-то рядом с Вольтером?

Мой собеседник напомнил мне, что Джерри Ли Льюис - не француз.
- Как и мадам Кюри, - парировал я. - А она здесь лежит.
- Иностранец может покоиться здесь только с одобрения президента республики.
- Да? А телефон его у вас есть?

В кафе, где накануне мне не принесли сэндвич, заказанный на отличном
французском, я повторил заказ на немецком - языке, который я не знаю. Официант
примчался с блюдом через три минуты. Его зад хранил генетическую память о
нацистском сапоге. Куда исчезла его спесь?

В Лувре на меня нашло вдохновение. Я тайком протащил в зал "бигмак" и принялся
шумно пожирать его прямо перед Моной Лизой, окруженный толпой стареньких
японцев.
- Какая мерзость! - воскликнула типичной внешности француженка.
- Это точно, - отозвался я. - Да и картошку у вас жарить не умеют. <

Я спросил у охранника, когда у них в музее День Без Японцев, о котором я прочитал
в путеводителе. Мне посоветовали обратиться в будку "Информация".

В музее Пикассо я злорадно сообщил группе туристов из Ангулема, что самый
известный французский художник - испанец.

Следующая станция: Площадь Бастилии
- Вам не стыдно торговать этой американской дрянью
всего лишь в нескольких шагах от Площади Бастилии -
символа героического сопротивления Франции местной и
иноземной тирании? - спросил я менеджера
"Макдональдса".
- Нет, - ответил он. - Я из Марокко.
- Французы любят "Макдональдс", потому что он - новый, -
сообщил мне местный старожил. - а весь Париж - старый и
серый.
- Французы не хотят жить в музее! - сказала юная
парижанка.

Остаток дня я провел в том же стиле. Заплатил цыгану-аккордионисту 20 франков,
чтобы он прекратил играть La Vie en Rose, и обучил его чудесной мелодии Piano
Man Билли Джоэла. При моем поощрении цыган принялся досаждать ею спешащим с
работы парижанам. Зашел в дом-музей Виктора Гюго и сообщил экскурсоводу, что
большинство критиков считают "Отверженных" чушью.

А после я забрел на Монмартр и посетил паршивый
магазинчик, торгующий копеечными репродукциями
импрессионистов.
- Монэ у вас есть? - спросил я.
- Кто?! - так и опешила хозяйка.
- Монэ. Есть подлинник Монэ? Я куплю.
- Купить настоящего Монэ - невозможно.
- Это почему же?
- Все его картины - в музеях.
- Ладно, подойдет и Сислей или Гоген - что там у вас есть? - уступил я. - Ну, на худой
конец - Энгр.

Дама посмотрела на меня с истинно французским презрением.
- Позвольте мне Вам кое-что разъяснить, сэр. Если бы даже существовала
возможность купить Монэ, Вы должны были бы быть сказочно богаты. Вы сказочно
богаты?

В ответ она получила уничижительную гримасу, которой я обучился подростком в
небогатых районах Филадельфии.
- Мадам, Вы когда-нибудь слышали о Силиконовой Долине?
- Да-а…
- Если у вас есть Монэ, у меня есть монеты, - тут я загоготал в максимально
неприятной для нее манере.

Напоследок я посетил таинственное заведение "Индиана Текс-Мекс".
- Вы знаете, где находится Индиана? - спросил я метрдотеля.
- Не совсем, - признался он.
- Этот штат очень далек и от Техаса, и от Мексики. А все эти индейские вожди на
ваших стенах умерли в Аризоне или в Южной Дакоте.
- "Индиана" - это название знаменитого французского мотоцикла, - объяснил мэтр.
- Отлично! Прямо как "Харли Дэвидсон Бистро".

На следующий день мне стало как-то не по себе от моих собственных наездов на
парижан, и я решил отправиться со своими французскими друзьями посмотреть
французский фильм. В синеплексе шло 12 фильмов. Одиннадцать американских и
один-единственный французский. Я подмигнул Тому Хэнксу на афише "Зеленой
мили": "Привет!" А после долго любовался толпами французов, стремящихся
попасть на американские фильмы, которые они так презирают.

На обратном пути, в самолете, я анализировал события прошедшей недели. Ясно,
что уже давно французы и американцы не могут выйти из тупика взаимной
неприязни. Мы их терпеть не мо-жем за то, что они обладают - хотя и не всей -
культурой и всеми хорошими винами. Они нас ненавидят за то, что мы владеем
всеми деньгами. Пора нам принять друг друга такими, какие мы есть. Пытаться
очаровать французов - все равно, что заигрывать с коброй.

Франция - это единственная страна на свете, где все население работает двадцать
четыре часа в сутки семь дней в неделю на то, чтобы все остальные народы
чувствовали себя полными идиотами.
Но сыр у них неплохой.
_________________
Alex

[marta]

Еще один древний анекдот:
-Филя, что ты делаешь?
-Сало режу
-А мне дашь кусочек?
-Дам.
-А со Степашкой поделишься?
-Да.
-А с Каркушей?
-Да.
-А с Мишуткой.....
и тд.
-А с Хрюшей? С Хрюшей ты поделишься?
-А нет больше Хрюши.

[Delusa]

МАРТА, ЭТО ЖЕСТОКО! Хрюша - лучший друг моего сына...

[наташа]

Почему на пачках с сигаретами пишут "лёгкие",
а на водке не пишут "печень"?!!
_________________
которая Наташа

[Angel]

В магазине купила зеленый горох(свежий), положила на стол. Подходит доча и выдает : мама, ты купила огурцы!
Объясняю ребенку что по-русски это называется "горох".
Ребенок соглашается и уходит.
Немного погодя прибегает другая доча, "чмокает" меня, запихивает в рот горох и заявляет : какой вкусный огурец!
Мне уже не очень смешно, дети прожили чуть больше года здесь, а уже горох с огурцом путают ....

[Ziablichek]

Путалась я какое-то время назад в 2-х словах: приходим с одним итал-цем в пиццерию (мне его надо было на след. день в аэропорт "сдать", на Родину отправить, так как виза была на месяц!!! просрочена, а он об этом естественно, не знал). Так вот, говорю ему: ce l'hai un pene, ho bisogno di scriverti il mio numero di telefono на всякий случай
Он мне и отвечает: il pene ce l'ho sicuramente, ma sei sicura che ne hai cosi tanto bisogno Тут -то до меня и дошло, что я снова перепутала слова penna i pene!!! Che vergogna Зато после этого случая, научилась я пенну от пене четко отличать

[marta]

У нас на даче у соседей есть кот (заметьте, кот, не кошка), которого они зовут то Гусь, то Гусик, то еще как-то в таком духе. И вот намедни я узнала, что настоящее и полное имя кота (с которым он у ветеринара зафиксирован и тд) - ... Гусеница.

[наташа]

понімаю, что перепечатка анекдотов не пріветствуется, но некоторые оочень міленькіе


Я женился на вдове, а мой отец - на ее дочке. У него родился ребенок и стал мне внуком. Но поскольку я сын своего отца, то его ребенок - мой брат, и жена его мне - мачеха. Тогда мать ее - мне бабушка. А раз моя жена мне бабушка, то я САМ СЕБЕ ДЕДУШКА!
_________________
которая Наташа

[Melissa]

[nataly]

Цитата с одного не так давно еще популярного русско-итальянского сайта:
Как говорится в знаменитой итальянской рекламе" "Кофе - это удовольствие и если кофе невкусное, то какое же это удовольствие?"
Да, а если еще и булочка несвежий...

[anastasia]

кстати о кофе, хоть и не совсем в тему юмор. меня с детства выдрессировали, что кофе - только черный, вкусный, ароматный и т.д., а тут, читая набокова натыкаюсь на следующее: напиток упомянут 3 раза, причем в двух из них определения ставятся в средний род, а в одном - в мужской. я поинтересовлась, не изменилось ли что с моего отъезда, и мне сказали, что сейчас к этому мягче относятся. да, но набоков-то писал не вчера... или это просто бездарь-наборщик попался?

[Lyuba]

Недавно смотрела КВН. Запомнились мне 3 шуточки:
1. Вопрос: Что такое утконос?
Ответ: Птица, которая носит утки больным и немощным

2. Новость: Хулио Иглесиас "слился" с Толкуновой и получился дуэт "Хули Толку"

3. Вопрос: Что будет если скрестить Буша и Березовского
Ответ №1: Берёзовые ножки.
Ответ №2: Bullshit.

[Albertik]

Довелось мне как-то присутствовать на уроке русского языка для итальянцев в Милане. Контингент группы подпадал в возрастную группу от 35 до 70 лет.

И вот учительница (итальянка с совершенным русским) им говорит: "А теперь, РЕБЯТА, давайте прочитаем текст!"

Громко смеяться я не посмел, но очень долго сдерживался...

[Dmitri]

Один раз, когда я только сюда приехал, меня спросили: “что ты сегодня делал?”. Я знал слово: Scappare – прошвырнуться, пробежаться, прогуляться. Hо как оно точно пишется, я не помнил, ну и сказал: “ho fatto una scopata”. Итальянцы смеются, спрашивают “una sola?”. Я не врубаюсь, говорю: “si”. Парни чуть с ног не валятся, спрашивают: “e quanto durava?”. Я – “4 o 5 ore”. Народ: QUANTO???Половина в удивлении, половина просто лежит. Я НИЧЕГО не понимаю.
Потом все выяснилось.
Хорошо, что они меня тогда не спросили, с кем я прогулялся: гуляли мы с тремя друзьями.

[anastasia]

подобная история произошла кучу лет назад, с моей мамой, когда она подавала стул одному гостю, говоря нечто вроде "io te sedurre qui", воспроизведя инфинитив от seduto
а у меня проблема возникла в баре, когда один клиент попросил un affogato. я, будучи крайне чувствительной и постоянно переживавшей о том, что и как я делала, перепугалась насмерть, приняв просьбу за угрозу меня... утопить. и с такой миленькой улыбочкой. я чуть не расплакалась.