Не клеймите графоманами!

[АнгелА]

хотела узнать мнение почтенной публики - пока Маша дальше приключается и пишется, будет ли интересен отрывок - первые главы другой эпопеи? на этот раз заранее предупреждаю, что написано сейчас около 1,7 ал и в тайной надежде на экспертов по истории 17 века)))

[crocodilla verde]

[АнгелА]

crocodilla verde, ага, может в нестыковки носом потыкают) хотя у меня там вопрос про применение артиллерии при полевых сражениях в середине 17 и в целом о стратегии волнует

[crocodilla verde]

[АнгелА]

там будет описание сражения, хотя и в воспоминании, и сцена меня не устраивает. Она буквально во второй главе , на днях выложу и тогда можно будет предметно посмотрить.
Как раз период, когда пушки все активнее стали применятся не как осадные или корабльные. а против пехоты, но еще далеко до полноценной полевой артилерри. Надо будет чтобы батарея обеспечила победу одной из сторон, у меня пока неубедительно вышло

[Елка-Палка]

[АнгелА]

[crocodilla verde]

[АнгелА]

ну да, батарея тут неудачно как термин.
Параллельная земля, соответсвует географически нашей Франции

[crocodilla verde]

[Елка-Палка]

[crocodilla verde]

[АнгелА]

crocodilla verde, о, про конную тягу это мысль. эффект внезапности

[crocodilla verde]

[crocodilla verde]

В общем, похоже, надо про Тридцатилетнюю войну почитать. Там и картинка сражения с пушками есть. Конкретно можно посмотреть фильм «Капитан Алатристе» и там есть про битву при Рокруа.
_________________
\\Когда человек живёт так, как ему хочется - это не эгоизм.
Эгоизм - это когда другие должны жить так, как хочется вам.\\ (c)
\\Не надо делать из удовольствия работу. Сразу исчезает смысл жизни.\\ (c)

[АнгелА]

crocodilla verde, дада, я смотрела разбор у Жукова +читала уже. Там показалось интересным, как мушкетеры были размещены среди меееедленно атакующей кавалерии и поддерживали срельбой

[Винни71]

[АнгелА]

начальные главы.
низкое фентези, хотя я собиралась лыр писать, но история по своему раскручивается

В качестве Пролога - Легенда о Страннике

«Писано второго дня месяца Трав,  лета 988 Эры Странника
Таласса, принчипат Альби

Откуда пришел в наш мир Странник, доподлинно не ведомо. Одни летописи утверждают, что из Верхнего мира. А другие — что был он сыном одного из Старых Богов, взбунтовавшийся против воли отца. Сам он назвал себя Странником, иного же имени время не сохранило.
То была черная година для всего сущего. Прогневались на людей Боги и скрыли лик Солнца, подателя жизни, за тучами. Воцарилась тьма и в знойном месяце Трав лютый холод сковал землю. Скорбь и ужас одолевали сердца самых стойких.
Взывали люди к Старым Богам, приносили им обильные и кровавые жертвы, но не отзывались Боги. Тогда и явился Странник, Посланец Звезд,  чтобы спасти Орней. Летописи говорят, что могли его в один день видеть в разных местах, отделенных друг от друга многими лигами, и всегда там, где возникала самая отчаянная нужда. Помогал страждущим, нес надежду отчаявшимся. Одни говорят, что перелетал он в мгновении ока на черном драконе, другие — что ходил незримыми путями, неподвластными людям. Вот тогда то вспомнили Старые Боги про Орней. Не по нраву им пришлось своевольство Посланца Звезд, открыли они врата в Нижний мир и решили сжечь непокорного багровым огнем, а заодно и весь род людской. Но  тот поднял свой посох  и ответил Божественным противникам серебрянными молниями. И  дрожала земля, и трескались горы, испуская огненные реки...»
Гильем  Лора, придворный хронист принчепса Альби,  потянулся с баночке с белым песком, привезенным из самой пустыни Сах, и присыпал глянцево блестящие записи.  Придворная библиотека   тонула в полумраке, в свете стоящей на столике свечи тускло золотились корешки  тяжелых фолиантов, заполняющие полки  книжных шкафов. Лора вздохнул: ему пришлось провести немало часов в библиотеке, сверяя древние летописи.  И тому были причины:  в последние годы по Орнею стремительно распространялись варианты  Легенды,  один другого нелепее, что вызывало обеспокоенность  как принчепса, так и  Магистров орденов Пилигрима и Воина,  обеих ипостасей  Странника. Дошло до того, что в самой Талассе  нашелся полоумный, объявивший Посланца Звезд  демоном Нижнего Мира, а себя Спасителем Орнея. Лора  покачал головой отложил  лист. У него еще много работы. 
«... одержал победу Странник, изгнал Богов за Звездный Предел, что серебряной чертой пересекает ночное небо. И рассеялись тучи, и солнце согрело истерзанную землю. Но был тяжко изранен и он, и его дракон. Грубая ткань бытия не могла больше удерживать его. Медленно поднялся он на драконе ввысь и исчез в небе
После того, как покинул нас Странник, собрались вожди народов Орнея: Хиддинк из Галеи, Бальдр из Ноорна, Жордин из Альби, Артур из Эйра, Аль-Дани из Сахрейна, Амери из Ибера, Гвидо из вольных городов Этрури и создали великий союз. И повелели возносить хвалу Посланцу Звезд и строить святилища, где жрецы славили бы его как Единого Бога.
И стали рождаться люди с даром, прозванные Искрами Странника, прозревающие грядущее, исцеляющие недужных. И снова нет единодушия в летописях — кто говорит, что эта божественная суть Странника растворилась в нашем мире; так даровал он Орнею свою благодать. А кто-то — будто была у него супруга, земная женщина. И в Искрах течет его божественная кровь...»
Небо за окнами посветлело, а хронист продолжал писать, как будто и не чувствуя усталости после  бессонной ночи. Перо, поскрипывая, выводило  ровные строчки, стопка исписанных листов росла.
«... прошло без малого девять веков. Постепенно иссякала благодать Странника, все реже рождались Одаренные, и за последнее столетие такого не случилось ни разу. А память человеческая оказалась и того короче. Давно уже распался великий союз. В Сахрейне разрушены святилища Странника. Сыны пустыни поклоняются демонам ночи. Они нападают на побережья и на корабли в Срединном море, а пленников обращают в свою веру. Тех, кто не примет ее, ждет страшная смерть. А иные, в Галее и Ибере, и даже в Альби желают призвать из-за Предела Старых Богов. Доходят слухи, и содрогается душа моя, что уже обагрены кровью жертвенники в неприступных горах Пиррея.
Гаспар Галейский восемь лет назад захватил Ноорн, а Лодо, его сын,  в прошлом году взойдя на трон, ныне собирает силы у самых границ Альби, и только мудрость принчепса Эрнана Монтего, по праву нареченного Справедливым…»
Хронист поднял голову. Первые солнечные лучи падали на мраморный подоконник, преломлялись в неровностях оконного стекла, отбрасывая радужные пятна на пол. Он задул почти догоревшую свечу, затем вновь обмакнул перо в чернильницу. За спиной  послышались быстрые шаги, и его рука дрогнула; с кончика пера сорвалась капля чернил, растеклась на плотном желтоватом листе жирной кляксой.
— Да чтобы тебе за Предел провалиться, негодный мальчишка! — недовольно воскликнул Гильем, оборачиваясь к тому, кто нарушил его сосредоточенность. И его досада тотчас сменилась смущением: в двух шагах от стола стоял принчепс альбийский.
— Сьер Эрнан…  —пробормотал хронист. — Я думал, это Жеан вернулся с новыми перьями…
— Твой подмастерье завалился спать где-нибудь в закутке на кухне. Или на конюшне, — иронично сказал принчепс. — А ты опять всю ночь глаз не сомкнул?
— Как и вы, месьер.
Принчепс кивнул и потер висок:
— Этрури упрямы, как пиррейские мулы. Но Альби нужны союзники.
— Дук Дженеры? — спросил Гильем, догадываясь, что длившиеся всю ночь переговоры с правителем самого влиятельного города в этрурском Альянце проходили непросто.
— Дук Винченцо согласен предоставить займ и даже не под самый грабительский процент, — устало проговорил Эрнан. — И наши корабли смогут беспошлинно заходить в порт Дженеры…
— Но? — Гильем слишком хорошо знал своего господина.
— Всегда есть «но»... — Эрнан с любопытством заглянул в  записи лист и приподнял бровь: — Так значит, по праву — Справедливым?
— По праву, государь, —  твердо ответил Лора.
Принчепс хмыкнул и  продолжил:
— Дук хочет укрепить наш союз еще и брачным договором.
— Брачным?
— Именно. У него есть дочь от первого брака. Поскольку это был мезальянс, у сиятельного дука возникли сложности с устройством судьбы девушки. И поскольку я давно и, так скажем, счастливо женат, дук Винченцо великодушно согласился выдать дочь за одного из моих придворных, хорошего рода, не старше пятидесяти и не моложе восемнадцати лет.
— И вы уже выбрали… претендента? — позволил себе иронию Гильем.
— Сьер Раймон Оденар.
— Волк Ноорна? — хронист удивленно взглянул на Эрнана.
— Уверен, что сьер Раймон отнесется к моему предложению с должным пониманием, — сухо ответил принчепс. Он отступил от стола и подошел к приоткрытому окну, из которого доносился гомон пробуждающейся Талассы, вдохнул воздух, наполненный ароматом разросшегося под окнами жасмина. — Что ты думаешь о Страннике? — задал он неожиданный вопрос: — Кем он был?
— Летописи говорят, что он был высшим… существом, — пробормотал хронист и, помолчав, осторожно спросил: — А что думаете вы?
— Он был человеком, — отрывисто ответил Эрнан, поворачиваясь к нему. — Пусть выдающимся, но человеком. А эти полеты на драконах и битвы на молниях… Неизвестно, что еще напишут про нас в грядущем.
Гильем осенил себя знаком рассеченного круга.
Принчепс усмехнулся и шагнул к дверям:
— Ложись спать, мой верный Гильем. Да не брани Жеана. А я еще должен объявить мою высочайшую волю сьеру Раймону.

[АнгелА]

лето 980 эры Странника, Западный Ноорн

Раймон Оденар встряхнул баклажку. Пусто. Он остановил коня и оглянулся на нестройную колонну людей, бредущих по Дуареннскому тракту. Поднятая солдатами пыль белесой взвесью колыхалась над головами, застилая бледное вечернее небо. Вдоль тракта тянулись поля, перемежающиеся дубовыми и березовыми рощами. Пахло прокаленной солнцем землей и полынью, пахло поспевающими хлебами. Жаркое лето до срока выжелтило рожь. Вот только кто будет собирать урожай?

После битвы при Кранне из двухсот сорока человек роты Оденара осталась  пять десятков мушкетеров, правда, в паре лиг от места сражения их нагнали кавалеристы из легкоконного полка «Синие молнии»  сьера Делюка. 
Сьер Делюк погиб героически, приказав идти на пушки галейцев и лично возглавив самоубийственную атаку. Но разъяренные  «Молнии» добрались-таки  до боевых порядков противника и устроили кровавый пир, отправив за Предел немало пушкарей принца Лодо. В живых же из полка осталось восемнадцать человек.
Кавалеристами командовал теньент, совсем еще мальчишка, явно выходец из южных провинций, со жгучими черными глазами, на которые должны западать трепетные девицы. «Сосунок», — презрительно подумал Оденар с высоты своих двадцати шести лет, четыре из которых пришлись на войну с Галеей. Эрвью ап Бенодет ап Понте… и прочая, и прочая. Оденар пропустил мимо ушей полный перечень славных родичей и, испытующе глядя на юного аристократа, предложил становиться в колонну. Тот заколебался, но затем свел брови и кивнул, принимая командование пехотного капитана, заслужив ответный одобрительный кивок.
 Оденар приказал посадить в седла раненых, чем вызвал явное неудовольствие «Молний». Капитан вздохнул, прикидывая в уме доступные пути убеждения, но затем перехватил взгляды, которыми обменялся теньент ап Бенодет со своими людьми, после чего те сникли, а Оденар пришел к выводу, что мальчишка не зря носит офицерский шарф. Теперь, под слоем пыли, синие с серебром мундиры кавалеристов не особо отличались от коричневых курток мушкетеров.

Он посмотрел на багровый диск низко стоявшего солнца и поправил перевязь шпаги. До Дуаренна не меньше десятка лиг. Им попалась деревня, однако дно единственного колодца покрывала жидкая грязь. Отпечатки множества копыт вокруг установленной рядом поилки для скота говорили, что недавно здесь прошел крупный отряд, тоже направляющийся в Дуаренн. Двери в ближайших к колодцу домах были выбиты. Глиняные черепки, обрывок кружевной накидки и раздуваемые ветром пестрые куриные перья, свидетельствовали, что отступающие не гнушались мародерства. Деревня была пустой: люди успели покинуть дома. По мнению Оденара, ближайший лесок никак не мог служить надежным укрытием, однако испуганным крестьянам выбирать не приходилось.

Поражение при Кранне означало поражение всего Ноорна. Наверняка, разрозненные отряды, подобно его роте и опередившим их кавалеристам, будут прорываться на запад, к побережью — к Дуаренну или другому порту, надеясь на контрабандистские фелуки и близкий Эйрланд, лежащий по ту сторону Пролива. Или рассеются по Ноорну в попытке затеряться. А кто-то, может, и сдастся. Но не он, Раймон Оденар.  Эйрландцам приходится постоянно сдерживать диких горцев севера, так что ему и его людям найдется способ заработать на кружку эля и ломоть вепревины. Но до Дуаренна надо еще добраться.

Еще раз встряхнув пустую баклагу, Оденар сдвинул широкополую шляпу и оттер пот со лба. Придется свернуть к реке.
С ним поравнялся теньент ап Бенодет и протянул плоскую глиняную бутылку, оплетенную кожей.
— Оставьте себе, — хрипло ответил Раймон. — Повернем к северу. Онд в полулиге от нас. Сделаем привал.
— Онд? Но ведь там… — запинаясь, пробормотал теньент.
— Что — там?
— Армория… — краснея так, что это стало заметно под пороховой копотью и пылью, ответил Эрвью.
Ему с трудом удалось выдержать насмешливый взгляд Оденара.
— Вряд ли Арморийский лес опаснее галейцев. Люди не смогут и дальше идти без воды и отдыха. И тем более не смогут сражаться, если нас настигнут.
Теньент кивнул, борясь со смущением:
— Конечно, сьер Оденар.
Узнав, что привал близок, солдаты приободрились, даже лошади зашагали быстрей.

Тускло поблескивающая в последних лучах солнца, извилистая лента реки Онд открылась с вершины очередного холма. Раймон, прищурившись, огляделся по сторонам, затем махнул рукой, и солдаты бросились к вожделенной воде. Пологий берег покрывали заросли ивняка, а на противоположном, более высоком, темно-зеленая, почти черная стена Арморийского леса подступала совсем близко к Онду. Зачарованный лес, овеянный зловещими легендами, которые старательно поддерживали  местные жители, от крестьянина до высокородного сьера.

Оденар спешился и свел фыркающего Дрого вниз, к воде; ослабил подпруги, позволяя напиться. Он раздумывал, расседлывать коня или нет, но решил, что вряд ли Лодо вместо празднования победы будет гоняться за побежденными, и несколько часов отдыха у них есть.
— Сьер капитан?
К нему подошел сержант Стерен.
— Расставьте караулы, сержант. Костров не разжигать, — ответил Раймон, снимая седельные сумки и седло.
— Есть, сьер.
— Раненые?
Стерен дернул щекой, заросшей рыжеватой щетиной:
— Те, что добрались досюда и дальше сдюжат.
— Хорошо. Выступаем за час до рассвета.

***

Храп и сонное бормотание солдат заглушали плеск обмелевшей реки. Взошла полная луна, и темноты будто и не бывало. Раймон, лежа на походном одеяле, неодобрительно поглядывал на Ночью Гостью, заливающую ивняк серебристым светом.
Они могли бы победить в битве при Кранне. Наверное. И даже —  переломить ход войны.

…Король Дериен с основными силами ноорнской армии попал в окружение месяц назад. Гаспар Галейский предложил переговоры, и, поверив в честное слово галейского короля, Дериен с немногочисленным эскортом отправился в лагерь противника. Но едва он вошел в шатер Гаспара, его схватили, а эскорт перебили. Через неделю по Ноорну распространили якобы подписанное Дериеном отречение от престола и приказ сложить оружие. Судьба самого короля была неизвестна.
Однако кузен короля, маршал Лоней не подчинился приказу. По его призыву, в Западном Ноорне, у деревушки Кранн две недели собирались войска. Маршал намеревался дать генеральное сражение на пустоши к югу от  деревни; тщательная подготовка давала надежду на победу. Гаспар поручил возглавить наступление своему сыну, принцу  Лодо. Молодой принц был известен своей горячностью и приверженностью к кавалерийским атакам, это еще больше воодушевило сьера Лонея, уповавшего на выучку ноорнской пехоты и на собственный боевой опыт. Он отмахнулся от донесения разведки, что у Лодо около трех десятков пушек против двенадцати ноорнских.
Маршал разместил войска на трех небольших возвышенностях, рассчитывая на то, что галейцам придется наступать вверх по склонам. В центре стояли «старые волки» - пехота, набранная из ветеранов, костяк армии Лонея. Рота Оденара занимала позиции в первой линии . Слева располагался полк сьера Гверна и артиллерийская рота, справа - кавалеристы Делюка.
Сражение началось, едва рассеялся утренний туман — когда с низким воющим звуком первые ядра галилейских пушек взрыли землю в паре туазов от мушкетеров Оденара.
- Держать строй! - гаркнул он, краем глаза уловив, что солдаты попятились.
Нестройно ответили орудия ноорнцев. Следующий залп пришелся по левом флангу. затем еще один. Бомбы рвались по всему склону, превращая людей в кровавую кашу. Люди Гверна не выдержали, дрогнули, заметались по холму. Вот тогда-то и состоялась  атака «Синих Молний». Однако отчаянная храбрость кавалеристов уже никак не могла повлиять на итог сражения.
Левый флаг был смят тяжелой галейской конницей, затем, перестроившись, кирасиры ударили в центр. Раймон, видя, что на них летит лавина ощеренных конских морд, сверкающих клинков и искаженных   лиц, успел отдать приказ;  пикинеры выступили вперед, прикрывая мушкетеров. Им удалось выдержать первый натиск врага, заставить откатиться.
Но на них уже шла ощетинившаяся пиками пехота.  Порядки ноорнцев смешались; попытка маршала Лонея сплотить  вокруг себя  армию была безуспешна, и отступление превратилось в паническое бегство... 

Он вздрогнул от голоса сержанта.
— Сьер капитан, лазутчика поймали.
Оденар рывком сел. Видимо, он не заметил, как  заснул: темноту сменили серые предутренние  сумерки. Перед ним стоял насупленный сержант, а чуть поодаль, меж двух дюжих караульных переминался с ноги на ногу щуплый старик в лохмотьях.
— Где поймали?
— Шнырял в кустах.
— Я не… лазутчик — неожиданно низким голосом проговорил старик. — Живу тут.
Раймон пристально посмотрел в его угрюмые глаза.
— Брешет, — уверенно вставил Стерен. — На  лигу  никаких деревень нет. Или полоумный.
Старик покосился на сержанта и вновь уставился на Оденара.
— Зачем — деревня? Ушел.
— Может и живешь, — согласился Оденар. — А что ночью в ивняке забыл?
— Скажу. Но только тебе.
— Вот пес, — сплюнул Стерен, замахиваясь. — Что удумал.
— Погоди, Паскаль, — остановил его Оденар. — Я выслушаю его.
Дождавшись, пока сержант и солдаты отойдут, Раймон спросил, пристально разглядывая «лазутчика»:
— Так что ты собирался мне сказать?
— Не ходи в Дуаренн. Галейцы уже там.
— Вот как? — приподнял бровь Раймон, — А откуда это известно такому отшельнику, как ты? —  Старик не отвечал,  и он добавил: — Может ты и впрямь служишь врагу и решил заманить нас в ловушку?
— Страннику служу, — пробормотал тот. Распустив шнуровку ворота,  он оттянул ветхую ткань рубахи, обнажая левую сторону груди.
В свете заходящей луны Раймон увидел нанесенный на кожу синеватый рисунок: заключенный в круг посох, жреческий знак ордена Пилигрима, мирной ипостаси Странника.  У него самого под  рубахой на прочном шнурке висел обычный воинский оберег из бронзы,  знак Странника Карающего, где вместо посоха в круг был заключен меч. Однако ярым приверженцем веры он себя не считал, и  требовалось нечто большее, чем  жреческая татуировка, чтобы   он начал доверять оборванцу.
— Допустим. Но с чего ты решил помочь нам?
— Некогда болтать, даст Странник — узнаешь, — непочтительная усмешка растянула тонкие губы старика. Показав знак, он как будто бы обрел уверенность, если не сказать — неуместную дерзость, даже речь его изменилась, и Оденар собрался было поставить его на место, но жрец продолжил: — Иди в Брейтц.
— Да ты и впрямь ума лишился, жрец. Это же полсотни лиг к северу!
— Через лес будет вдвое меньше.
— Через Арморийский лес? — прищурился Оденар.
— Ты же не веришь в демонов Зачарованного леса?
— Шайка разбойников вполне может сыграть роль одного из них.
— Может и сыграет. А может — и нет. Поднимай людей. Лодо ближе, чем думаешь. Я знаю это так же хорошо, как и то, что скоро начнется дождь.
Разозленный капитан глянул на ясное небо, и махнул рукой Стерену. В этот миг с холма кубарем скатился один из часовых:
— Галейцы! Идут прямо сюда.
В подтверждении его слов Оденар уловил глухой, на грани слышимости, звук. Он вскочил на ноги, хорошо зная, что это:  поступь  конницы ни с чем не перепутаешь, и рявкнул:
— Тревога!
Стерен бросился к зашевелившимся солдатам, пинками вразумляя тех, кто не был достаточно расторопен:
— Становись, дети тьмы! Да чтоб вас за Предел унесло!
— Здесь брод. Покажу, — быстро проговорил жрец. — От брода идет дорога. Выведет на Брейтцкий тракт.

[crocodilla verde]

Хорошо всё с описаниями и деталями. Титулы и имена, основанные на "местном" языке немного труднопроизносимые, надо привыкнуть.
Понравилось.
_________________
\\Когда человек живёт так, как ему хочется - это не эгоизм.
Эгоизм - это когда другие должны жить так, как хочется вам.\\ (c)
\\Не надо делать из удовольствия работу. Сразу исчезает смысл жизни.\\ (c)