«Король Гаспар умер в последний день месяца Звезды в охотничем замке Орсиналь близ Ариджа. Двумя седмицами ранее король во время охоты провалился под лет, преследуя оленя. Он не придал внимания случившемуся и на следующий день вновь принял участие в охоте, а после занемог. Болезнь Гаспара поначалу не внушала беспокойство ни ему самому, ни придворному медику Нукару, однако затем наступило стремительное ухудшение. Внезапная кончила короля породила слухи об его возможном отравлении, хотя Нукар поклялся, держа руку над священным огнем в храме Странника, что смерть была вызвана естественными причинами.
Через месяц принца Лодо короновали в Аридже. И с первых дней он показал себя как жесткий правитель, отправив в ссылку или заключив в тюрьму тех, кто наиболее рьяно высказывал свои сомнения. Опала не обошла стороной даже комтура ордена Воина, вступившегося за арестованных.
Молодой король окружил себя новыми людьми, возвышая не только незнатных дворян, но и простолюдинов, преданных лично ему. Прежний Королевский совет был распущен. При галейском дворе появились прорицатели из Сахрейна и дикого Пирра, с коими король общался чаще, чем со жрецами.
Нарастающее недовольство среди «старой знати» вылилось в попытку переворота. Заговор возглавлял Ренье Вермадуа, из побочной ветви королевской династии. В ночь на наступление месяца Гроз король Лодо устроил пышное празднество с маскарадом. Заговорщики попытались воспользоваться этим, чтобы проникнув во дворец, похитить короля и добиться его отречения в пользу Ренье. Однако, судя по всему, Лодо знал об их планах. Дворец был наводнен гвардейцами в маскарадных костюмах, а верные мятежникам войска остановили на подходе к Ариджу...»
Гильем Лора, «Орнейские хроники»
5 день Гроз 986 ЭС Галея, Боннен
Над Бонненом опрокинулось синее небо. В прозрачном после шторма воздухе четко вырисовывались зубчатые стены и башни форта на мысе Алерон, запирающего вход в гавань. Сверкали воды залива, сверкала умытая ливнем красная черепица островерхих крыш. Солнце пламенело в высоких окнах ратуши и храма Странника Милостивого. Верхний город просыпался неспешно, нежась в благоухании сиреневых садов, однако в Нижнем, а особенно — в гавани, во всю кипела жизнь. С пронзительными криками чаек спорили голоса торговок, ругающихся с рыбаками за цены на утренний улов. С пузатых флейтов, пришедших из Эрминаля выгружали пеньку и зерно, деготь и медные слитки. Грохотали обитые железом колеса, мощные болоне* влекли тяжело груженные подводы. В запахи смолы, водорослей и рыбы вплетались пряные нотки привезенных из полуденных стран специй.
Посреди пристани, не обращая внимания на толчею и окрики, застыл старик, одетый добротно, но несколько неряшливо. Он напряженно всматривался в корабли.
- Отошел бы ты с дороги, добрый человек. Зашибут.
Старик встрепенулся, услышав звонкий женский голос. Возле него остановились молодая женщина с корзиной, полной отборной трески.
- Зашибут, - повторила она. — Ищешь кого?
- «Разящий»...
Торговка бросила взгляд на рейд:
- Не вернулся еще. У тебя там кто служит, сын?
На лице старика отразилось волнение:
- Сын... да. Давно ли «Разящий» в море?
- Уж седмица прошла.
- Успел, успел... - забормотал старик.
- Случилось чего?
- Поберегись! - рявкнул верзила-грузчик, сгибающийся под тяжестью мешка с зерном.
- Пошли-ка, добрый человек, отведу тебя в «Красный петух». Таверна, тут, недалече, - добавила женщина, заметив, что старик встревожился. - Хозяин мне брат. А мне на рынок пора, рыба стухнет. Проведаю тебя вечером. А может, к тому часу и «Разящий» вернется.
Блез Роан тупо смотрел на поставленную перед ним кружку холодного пива, как никогда остро осознавая, насколько стал слаб и немощен.
- Не надоело тебе нищих подбирать а, Маго? - донесся от стойки недовольный голос хозяина.
- Не в себе он, - возразила сердобольная торговка. - Бегу, сочтемся за Пределом.
- Угольками от демонов, - проворчал хозяин, когда за бойкой сестрицей закрылась дверь.
Он подошел к сидящему в дальнем углу таверны Блезу.
- И вправду сын на «Разящем»?
- Вправду, - буркнул Роан.
- А звать как?
От необходимости отвечать его избавил раздавшийся снаружи крик:
- Эскадра! Эскадра вернулась!
Блез подхватился, едва не опрокинув кружку, и со всей возможной прытью поспешил наружу.
Мэтр Огюст, подстегиваемый любопытством, вышел за ним.
На пирсе добавилось женщин в саржевых платьях и белоснежных чепцах. Поодаль остановилось несколько карет, из которых выглядывали дамы, чьи наряды соревновались в великолепии и изысканности, а широкополые шляпы были украшены перьями и живыми цветами.
Эскадра адмирала Кювилье, состоящая из четырех галеонов, трех пинасов и пинки входила в гавань. На первом галеоне горделиво развевался черно-золотой флаг королевского дома и алый адмиральский штандарт. Из форта донесся пушечный выстрел, которому ответило носовое орудие флагмана. Толпа пришла в движение, и Огюст потерял из виду странного старика. Постояв на пороге, он пожал плечами и вернулся в таверну.
Матросы сноровисто убирали паруса, корабли замедляли ход и один за другим бросали якорь.
— Который же «Разящий»? — спросил Блез у стоящего рядом мальчишки.
— Эвон! — указал тот на дальний из пинасов,
От корабля отошли три шлюпки, и Блез, рискуя свалиться в воду, то всматривался в находящихся в них людей, то тревожно озирался на толпу. Но вот он заметил человека лет двадцати пяти в темно-синем лейтенантском мундире, сидевшего на корме первой из шлюпок, прикинул, куда она держит курс, и начал проталкиваться сквозь толпу.
Шлюпка причалила, лейтенант ловко выпрыгнул на пирс, вызвав одобрительные возгласы. Молодой офицер был хорош собой: открытое загорелое лицо, темные волнистые волосы, стянутые на затылке шнурком; цвет мундира еще больше подчеркивал синеву глаз под прямыми черными бровями.
— Месьер Арно! — крикнул Блез, чувствуя, что его оттесняют от лейтенанта.
Тот обернулся и изумленно воскликнул:
— Блез?! Как ты здесь оказался?
— Пойдемте, прошу вас — выдохнул Роан. — Скорее. Нам нельзя тут...
Старик огляделся и потянул недоумевающего лейтенанта прочь. И только когда они вышли из толпы, едва слышно прошептал:
— Беда, месьер.
Посетители понемногу заполняли таверну «Красный петух», но самое веселье пойдет вечером. Огюст бросал цепкие взгляды то на компанию подвыпивших рыбаков, то на двух молодчиков самого разбойного вида, занявших столик напротив выхода. Ничего покамест не внушало беспокойства, однако он удивился, вновь увидев старика, да в обществе флотского лейтенанта, но виду не подал, продолжая невозмутимо протирать тряпицей стойку. Ну и ну. Дождался, стало быть... сына.
— Милейший, есть ли у тебя закуток, где можно поговорить без помех? — тихо спросил лейтенант. В его руке блеснула серебряная крона.
— Будьте спокойны, месьеры, здесь вас никто не потревожит, — Огюст понимающе кивнул на коридор слева от стойки: за свою жизнь ему не раз приходилось проявлять понимание в деликатных делах самого разного толка, в которых и благородные сьеры бывали замешаны. А тем более, если означенные сьеры щедры.
— Я принесу вам пива и поджаренных колбасок, ежели не возражаете.
Посреди полутемного коридора была неприметная дверь, за которой скрывалась каморка едва вмещающая колченогий стол и два стула. Но, сюда по отсутствию пыли, она пользовалась популярностью среди посетителей «Красного петуха».
— Сьер Арно, я принес горестные вести... — прерывающимся голосом начал Роан.
— Говори, — сурово сдвинув брови, велел лейтенант.
— Пять дней назад сторонники Вермадуа попытались свергнуть короля.
— Отец был с ними?
Подбородок Блеза задрожал:
— Да, сьер Арно. И ваш брат... Как потом объявили глашатаи, заговорщики знали, что на маскараде король будет в костюме сахрейнского эмира. И планировали подменить его и добиться отречения, пока никто ничего не заметил. Однако их предали. Эмиром был наряжен королевский телохранитель Амарра. А под масками скрывались гвардейцы... — его голос вновь прервался.
На лице Арно резче обозначились скулы:
— Они в замке Гайяр**?
— Их казнили третьего дня Гроз... Как и остальных, кто был захвачен во дворце и в городе.
— Люто... — глухо пробормотал Арно.
— По приказу короля, ворота Ариджа все эти дни были закрыты, чтобы никто из заговорщиков не ушел от возмездия. Как только стало возможно покинуть город, я бросился сюда, чтобы предупредить вас. Король объявил вождей заговора — Брикассов, Мьюлери, Вермадуа врагами королевства. Арестовывают всех мужчин в этих семействах и даже подростков, не вошедших в пору зрелости. Вам надо бежать. Простите мою дерзость и что смею указывать вам.
Арно опустил голову:
— Благодарю тебя, Блез. Ты много лет служил Брикассам и по праву можешь считаться другом, а не слугой. Отец не хотел, чтобы я шел во флот, а я не разделял его политических взглядов. В последнюю встречу мы поссорились из-за ерунды, а примириться теперь сможем лишь за Пределом. Что с семьей Льюка?
— Женщин не трогают, а у вашего брата, хвала Страннику милосердному, рождались только дочери. Но прошу вас... Я опередил королевских дознавателей, но вряд ли намного.
— Бежать... В Эйре вряд ли будут рады галейцу, кем бы он ни был. Эрминаль?
В дверь поскреблись.
— Месьеры, позвольте, — Огюст, несмотря на свои внушительные размеры, ловко протиснулся в каморку. На подносе у него были две оловянные кружки и тарелка с дымящимися свиными колбасками. Он аккуратно поставил поднос и приглушенно прогудел:
— Ежели еще чего надобно, так скажите.
Арно мотнул головой, но хозяин добавил еще тише:
— Забегала Маго, на рынке сегодня только и говорят про Аридж.
— А что там стряслось? Я, уважаемый, больше седмицы в море провел, — ровным голосом отозвался Арно.
— Не доверяете и правильно делаете, сьер лейтенант. Однако доносчикам в гавани долго не протянуть. И вот еще что. Чайка в клюве принесла, что в Боннен важные гости прибыли. Из столицы.
Старик неожиданно подал голос:
— Не найдется ли у вас одежды для моего... сына?
— Блез!
— Отчего же не найтись? Найдется. И словечко могу шепнуть кому надо, чтобы доставили до Эйра иль Ветанга. За плату, разумеется.
Арно на миг прикрыл глаза. Деньги у него были — как раз сегодня выдали жалование.
Доверится весьма сомнительному и внезапному предложению хозяина харчевни? А какой у него выбор? Из Ветанга он сможет добраться до Ибера, пусть даже путь через Пиррей рискован. Но там его точно не буду искать. А безопасного пристанища для него не осталось.
— Ветанг.
— До ночи у Маго побудьте. Одежда пойдет в счет той кроны, что вы мне уже дали. А до Ветанга путь не близкий, да и риск. Двадцать крон.
— Не много ли, уважаемый мэтр? — начал было Блез.
— У меня есть деньги, — остановил его Арно.
— Смотри же, плут, я из-за Предела за тобой приду, — пробурчал Роан.
— Вот и славно. Огюст Молье еще никого не обманул, благородный сьер, — сказал Огюст, игнорируя выпад старика. Он открыл дверь, и в каморку хлынул гвалт из зала. — Принесу сейчас одежду. И выйдете через кухню. Нечего тут маячить.
* порода лошадей, тяжеловозы, выведенные на севере Галеи
** тюремный замок в Аридже
Одежда оказалась впору и состояла из черного колета, шерстяного плаща и шляпы с высокой тульей. Арно решил оставить офицерские сапоги, ведь в Ветанге ему придется сесть в седло. Весьма кстати пришелся и бывший при нем пистолет, а главное - запас пуль и пороха. А вот фамильная шпага с выбитым на щитке эфеса атакующим соколом Брикассов совершенно не годилась для скромного торговца. Цокнув языком, мэтр Огюст предложил взамен кинжал с широким лезвием, однако Арно отрицательно покачал головой. Шпага была символом всего, что было ему дорого, призрачной нитью связывая его с уничтоженным родом.
Маго привела их в опрятный домик, пропахшим хлебом, где на первом этаже располагалась пекарня ее мужа, а на втором - жилые комнаты. Небогатая, но добротная обстановка, двое спокойных и рассудительных сынишек, что-то мастеривших из щепок возле очага... Арно задумался: мог ли он забыть обо всем и вести такую простую жизнь? Но мысль канула, подобно проблеску упавшей звезды.
От ужина в виде наваристого супа из трески он отказался. И теперь сидел у окна, провожая равнодушным взглядом прохожих, и виделся себе палым листом, попавшим в бурный поток...
Не сказать, чтобы ему нравились нововведения короля Лодо, однако флота они почти не касались. Когда война закончилась, наступили скучные времена. Патрулирование побережья Галеи и завоеванного Ноорна, мелкие стычки с эйрландскими пиратами, погоня за контрабандистами. В Аридже Арно бывал редко. Его беспокоила увлеченность отца и Мишеля идеями Вермадуа: он сомневался в законности притязаний того на престол, ведь бабка Ренье была лишь кузиной Алеанор Галейской, матери короля Гаспара. И поэтому не ожидал, что Ренье решится на мятеж. Хорошо, что мама давно за Пределом. Она уже воссоединилась с мужем и сыновьями, там, за серебряной чертой, пересекающей ночное небо. А у него — другой путь, раз уж Блез успел предупредить его.
Хлопотливая Маго не умолкала ни на миг, делясь последними сплетнями, однако Арно, погруженный в размышления, почти не слышал ее, разве что отметил, что Блез пришелся по душе добросердечной хозяйке и та пристроит его в пекарню.
Над городом плыл протяжный звук храмового гонга, означающий окончание дня и призывающий вознести вечернюю молитву, когда в дверь постучали; один из мальчиков отворил дверь, и в комнату шагнул усатый коротышка, одетый в полотняные штаны и матросскую блузу. Это и был Фернан по прозвищу Акула. Вникнув в суть дела, он крякнул и дернул себя за ус:
- То ли Нима* вас поцеловала, то ли у самого Странника вы в милости. Мэтр Огюст меня в самый последний миг перехватил. Идем в Кап-Феррет** поутру. Только отравляться немедля надобно, а то как бы искать вас не начали, да выход из порта не перекрыли.
Маго засуетилась, собирая в провощенный мешок с лямками немудреную еду: сухари знаменитой бонненской закалки***, изготовленные в пекарне мужа, головку сыра, солонину и две фляжки с водой и кисловатым красным вином, кровью неприхотливых лоз Боннена.
- На первое время хватит, месьер Арно...
- Маго, да пребудет с тобой и дорогими тебе милость Странника, - с теплотой в голосе сказал Брикасс, вставая из-за стола.
Выйдя наружу, он вдохнул прохладный воздух. Весенние сумерки окутали Боннен; на все еще светлом небе одна за другой проступали звезды.
Роан стоял на пороге.
- Прощай, Блез, - сказал Брикасс, с грустью глядя на старого слугу.
- Прощайте, месьер, - Роан закивал, очерчивая перед ним рассеченный круг. - Прощайте!
Фернан привел его к дальнему, западному причалу, где был пришвартован парусный баркас, команда которого состояла из одиннадцати рыбаков. Они заканчивали погрузку; высокий седобородый мужчина, по видимому - старший, придирчиво наблюдал за тем, как матросы укладывают на корме сети. Фернан обменялся с ним парой фраз, затем обратился к Арно:
- «Альбатрос» ждет в условленном месте, месьер. Тьерри со своими ребятами нас доставит.
Старший перевел взгляд на Арно и кивнул в коротком приветствии. Брикасс помедлив, кивнул в ответ, затем подошел ко краю пирса. Мелкие волны тихо плескали о сваи. Он нашел взглядом мачты «Разящего» и горько улыбнулся: завтра, когда выяснится причина отсутствия лейтенанта Брикасса на борту, даже друзья будут считать его презренным изменником.
- Пожалуйте на корму, - услышал он нeгpомкий голос контрабандиста. - Пора.
Лейтенант оглянулся: матросы уже заняли гребные банки, Тьерри сидел возле руля.
Фернан устроился на корме. Брикасс спрыгнул в баркас и спросил, усаживаясь возле контрабандиста:
- Когда думаешь в Кап-Феррет прийти? - спросил Брикасс, устраиваясь возле него.
- Седмицы три займет, месьер. А может - и раньше, если Нима к нам будет благосклонна — ответил Фернан.
- Отваливай! - скомандовал Тьерри.
Баковый отпорным крюком оттолкнул нос баркаса от причала, остальные гребцы разобрали весла и вставили их в уключины. Наступивший штиль делал бесполезным парус, однако отлив помогал гребцам, увлекая судно к выходу в открытое море. Весла слаженно, почти без плеска входили в воду. Надвинулась приземистая громада форта. По стене расхаживал часовой. Заметив их, он остановился, и Брикассу показалось, что солдат смотрит прямо на него. Он задержал дыхание: пришел миг узнать, не затеяла ли Судьба-Ананк игру с ничтожным смертным. Но часовой лишь молча проводил их взглядом.
Как только они обогнули мыс Алерон, порыв ветра тронул парус. Баркас резво заскользил по волнам. Тьери правил на запад, где на горизонте горела алая полоска заката. Боннен отступал назад, сливался с темно-лиловыми тенями ночи и сам становясь тенью.
* Нима - покровительница моряков, в нее верят на севере Орнея и в Эйре, напоминает земную русалку.
** рыбацкая деревня и порт в одноименной бухте на северо-западе Ветанга
*** тройной закалки. Закалка сухаря - уже подсушеный около пяти суток на воздухе испеченный хлеб (сухарь простой) - помещали на специальных лотках в раскаленную печь получали сухарь двойной закалки - потом сухарь "досушивали" пару суток получая и еще раз калили в печи - тройная закалка .
Хорошо, мне нравится. Придраться не к чему. _________________ \\Когда человек живёт так, как ему хочется - это не эгоизм.
Эгоизм - это когда другие должны жить так, как хочется вам.\\ (c)
\\Не надо делать из удовольствия работу. Сразу исчезает смысл жизни.\\ (c)
«Фортуната» оказалась иберской забарой*. Корабль был спрятан в четырех лигах от Боннена; место стоянки Фернан выбрал идеальное. Скалы закрывали бухту с моря. Капитан более-менее крупного корабля десять раз подумал бы, прежде чем соваться в узкий и извилистый проход. А прибрежная горная гряда делала труднодоступным путь по суше. На берегу была сооружена хижина; ручей, сбегающий с утесов, служил источником пресной воды.
Дальнейший процесс доставки товаров был превосходно отлажен: в бухту приходил баркас Тьерри, возможно - и других рыбаков. А судя по следам копыт на песке, через горы вели тайные тропы.
Брикасс насчитал шесть восьмифунтовых пушек на палубе и два фальконета на корме — неплохо для контабандиста! Уж не промышляет ли Фенрана-Акула попутно разбоем? Ну а ему-то теперь что за беда? Арно сжал губы, подавляя вздох.
В команде были тридцать неразговорчивых матросов и помощник Фернана - одноглазый Виттор. Появления офицера королевского флота, пусть и бывшего, они встретили настороженно. Недовольно зыркающий единственным глазом Виттор отвел ему закуток рядом с капитанской каютой, пропахший невообразимой смесью немытых тел, прогорклого жира и стоялой воды, и где едва ли помещался гамак. Наличие подобного помещения наводило на мысли, что контрабандистам не впервой оказывать услуги платежеспособным гостям, желающим избегнуть пристального внимания королевского правосудия.
Забара снялась с якоря на рассвете. Она шла под одним лишь фоком, ведомая на буксире шлюпкой; борта были обвязаны кранцами. На носу матрос мерил лотом глубину, а по бортам стояли еще шестеро, с баграми наготове. Фернан сам взялся за штурвал, время от времени отдавая короткие команды. И Арно поразился слаженности действий команды и искусству капитана.
Выйдя в открытое море, «Фортуната» взяла курс на северо-запад. Фернан приказал поднять галейский флаг, при этом держась как можно ближе к водам Эйра. Расчет был незамысловат, но действенен: эйрландцы не станут нападать на галейский корабль, а отдаленность от родных берегов обезопасит контрабандистов от преследования сторожевых кораблей Кювилье.
В первую ночь, очнувшись после короткого сна, Брикасс подумал, что находится на «Разящем», а вчерашний день был тяжким кошмаром. Однако блаженное заблуждение длилось лишь миг.
Он проводил большую часть времени на палубе, а не в душной каюте. Контрабандисты все так же косились на него, но о мнение держали при себе, что говорило о немалом авторитете капитана.
Нима явила им свою милость: всего за седмицу «Фортуната», не встретившись ни с береговой охраной обоих государств, ни с пиратами, преодолела больше сотни лиг и находилась уже вблизи от Брейтца, когда Арно, выйдя на палубу, понял, что корабль движется к берегу. Ветер благоприятствовал им. И хотя туман клочьями стлался по воде, сквозь мутную завесу уже проглядывали Брейские скалы.
- Ты изменил курс, Фернан? - спросил он у стоящего на корме контрабандиста.
- Дак... Ждут нас не только в Кап-Феррете, месьер. И вода на исходе.
Смутное беспокойство кольнуло Арно:
- Где ты намерен пристать?
- В Ландене, а что такое, сьер Арно?
Арно свел брови. Ланден, обширная бухта, скорее - небольшой залив к востоку от Брейтца. Месяц назад, на совещании адмирал Кювилье назвал эту бухту рассадником беззакония. Тем более, что речь шла о завоеванных землях, где до сих пор было неспокойно. Адмирал приказал отправить несколько перевооруженных и замаскированных под торговые шхун и флейтов курсировать в окрестностях Ландена. Изнутри поднялся протест, но Арно подавил его: разве, согласившись бежать, он не поставил себя по ту сторону долга и чести?
- Невозможно, - сказал он. - Придется искать другую возможность пристать.
Прислушивающийся к их разговору Виттор подошел ближе.
- Да с чего ли? - во взгляде Фернана отразилось недовольство: до сих пор беглый лейтенант не задавал лишних вопросов и не вмешивался в управление кораблем.
- Вас ждет засада.
- Откуда вам знать, месьер? - подозрительно спросил Виттор.
К ним подходили другие матросы. Арно окинул их взглядом и спокойно сказал:
- Под видом торговых, здесь пасутся корабли галейского флота.
- Брешет благородный сьер, - донесся голос из задних рядов.
- А может, под королевские пушки нас подвести хочет? - добавил другой матрос.
Остальные глухо заворчали.
- Тихо! Сьер у нас непростой, али забыли?! - рявкнул Фернан и задрал голову: - Марс?
- Чисто, капитан, - отозвался впередсмотрящий.
- Где же королевский флот, месьер? - ухмыльнулся Виттор.
Арно, не обращая внимания на помощника, посмотрел Фернану в глаза:
- Тебе придется поверить мне на слово.
- Слово благородного! - издевательски донесся тот же голос, что обвинял его во лжи. Брикасс подобрался, ища глазами говорящего.
- Спокойно, сьер Арно, - усмехнулся Фернан и обернулся к команде: - Брешет благородный или нет — увидим. А пока - сбавить ход. Полная готовность!
Забара медленно двигалась вперед. Брикасс напряженно всматривался в рассеивающуюся мглу. Слева проступили очертания двухмачтового корабля.
- Шхуна слева по носу! - крикнул марсовый.
- Уходи, Фернан! - Арно, скорее по наитию, чем зрением угадывая отрывающиеся порты, количество которых явно превышало подобающее для обороны торгового корабля.
*
В земной истории существовала сабра (забара). Испанское торговое двухмачтовое судно, предназначенное для плавания из Европы в Америку и способное отбиться от каперов. В мире Орнея — корабль двойного назначения, похож на небольшую бригантину, со смешанным парусным вооружением, оборудована штурвалом.
Как всегда - скажешь людям дело, но нет, они будут упираться до последнего, пока пушки не появятся. _________________ \\Когда человек живёт так, как ему хочется - это не эгоизм.
Эгоизм - это когда другие должны жить так, как хочется вам.\\ (c)
\\Не надо делать из удовольствия работу. Сразу исчезает смысл жизни.\\ (c)
Выстрелили носовые пушки шхуны; ядра, не долетев до борта забары, подняли столб брызг.
- Поворот фордевинд! - скомандовал Фернан, мгновенно оценивший ситуацию. - Шевелись!
«Фортуната» шла левым левым галсом и ветер благоприятствовал рискованному маневру. Развернувшись в кабельтове от шхуны, забара устремилась к выходу в море.
Позади вновь громыхнули пушки.
- Капитан! - в взгляде Виттора был вопрос.
- Погоди, - буркнул Фернан. - Пригодится еще порох.
- Справа по курсу!
Со стороны моря, наперерез «Фортунате» шел десятипушечный куттер** под темно-серым парусами таможенников.
- Забери тебя Тьма! - выругался Фернан, и Брикасс понимал, почему: способный ходить под острым углом к ветру верткий и быстроходный, куттер может доставить много неприятностей. Его пушки выстрелили. На этот раз часть ядер ударила в фальшборт забары.
- Огонь!
Раздался ответный залп; более мощные и дальнобойные орудия контрабандистов повредили такелаж и прорвали паруса куттера.
Фернан оглянулся на отставшую шхуну и скомандовал
- Круче к ветру!
Он рассчитывая проскочить в зазор между таможенниками и прибрежными скалами. Капитан куттера разгадал замысел и попытался увеличить ход. Однако еще один залп с «Фортунаты» сбил гафель.
- Нима с нами! - взревели контрабандисты.
- Я же говорил, сьер Арно, удачливый вы, - ухмыльнулся Фернан, когда «Фортуната» отошла на лигу от Ланденской бухты. - А может, не надо вам в Ветанг? Человек вы бывалый, да и не без понятий...
Арно приподнял бровь, представив себя на миг в полотняной рубахе и бордовой повязке на голове и фамильной шпагой на боку, стоящим на палубе «Фортунаты» или иного судна, и высматривающего в серо-синем море корабли бывших боевых товарищей. Нарисовавшаяся картина была настолько абсурдной, что он усмехнулся:
- Благодарю, капитан, предложение заманчиво, но я не могу последовать ему.
Кап-Феррет представлял из себя вытянутый на десяток лиг с севера на юг мыс, покрытый песчаными дюнами, на которых кое-где росли неприхотливые приморские сосны. Он защищал от сильных ветров Закатного моря гавань, издревле облюбованную не только рыбаками, но и контрабандистами. ри полном попустительстве властей, а вернее — при почти открытом содействии графа Инара Ветангского, который вовсю пользовался правом некогда дарованной графству автономии. В Кап-Феррет, одноименную деревню на восточном берегу бухты, везли рис и вина из Ибера, этруррские кружева и шелк, знаменитый пиррейский иззар. Обратно — сукно, пеньку и кожу. Брикассу пришла на ум мысль, насколько тщетны усилия Кювилье в искоренении незаконного оборота товаров, и что контрабандисты Галеи и покоренного Ноорна нашли общий язык скорее, чем того можно было ожидать.
Фернан-Акула уверовал в избранность беглого лейтенанта и даже скостил ему плату до десяти крон. Он вызвался проводить на местный рынок, примыкающий к порту, где можно было купить не только все, необходимое для дальнего путешествия, но и коня. Барышник, ежась под пристальным взглядом контрабандиста, продал Брикассу крепкого каурого жеребца, пригодного для горных троп.
Арно распрощался с Фернаном, и сев в седло, окинул взглядом суетливую гавань, а затем посмотрел на юг, где на горизонте голубоватой зубчатой стеной вставали Пиррейские горы. Встряхнув головой, он тронул бока коня каблуками, направляя его к выезду из деревни.
**
Куттер - тип одномачтового парусного судна XVII—XX в. Имеет одну мачту с косым, обычно гафельным, парусным вооружением, при двух стакселях. Использовался для посыльной и разведывательной службы, а также в таможне и береговой охране.
Конечно, контрабандисты всех стран вместе работают. Чего им территорию делить, не короли же. Всё он правильно подумал. _________________ \\Когда человек живёт так, как ему хочется - это не эгоизм.
Эгоизм - это когда другие должны жить так, как хочется вам.\\ (c)
\\Не надо делать из удовольствия работу. Сразу исчезает смысл жизни.\\ (c)
Аррано — золотой орел парил в небе над ущельем Аниск, образованным хребтами Сьерра-Тосирол и Сьерра-Ордеса. От нагретых солнцем скал поднимались потоки теплого воздуха и аррано чутко ловил их расправленными крыльями. Он был молод и голоден. Уже второй день охота была неудачной, и сейчас птица не побрезговала бы и падалью.
Далеко внизу, по узкой тропе, опоясывающей подножие Сьерра-Торсирол ехал всадник. Ни человек, ни конь не годились в качестве добычи — по крайней мере пока не ослабли или не нашли смерть на острых камнях, но аррано качнул крыльями, закладывая вираж, и последовал за всадником.
Еще во время плавания Брикасс раздумывал, в какой из портов Ибера направиться. Иной судьбы, кроме как связанной с морем, он для себя не видел. Арно уповал на свой опыт, а прежде всего — на штурманские навыки. И здесь ему следовало бы благодарить адмирала Кювилье. После окончания войны адмирал, получивший в распоряжение порты и верфи Ноорна, принялся бурно развивать флот, уделяя особое внимание обучению офицеров.
Антадер, на севере, был ближе Барадоса, однако после страшных землетрясений эпохи Тьмы, разрушивших города и сделавших непригодными для стоянки больших кораблей гавани, северное побережье Ибера пришло в упадок. Арно казалась более привлекательным юг. Три года назад ему довелось провести более шести месяцев в тех местах: король Гаспар устремил свой взгляд на Ибер и Этррури и направил пышное посольство в столицу Ибера, Алькарас, и далее - в вольные города Джинеру и Амальфи. Эскадра три месяца стояла в Барадосе, ожидая окончания неспешных переговоров; чтобы занять маявшихся от безделья людей, адмирал Кювилье и вице-адмирал Родригес устроили совместные маневры, и Брикасс получил возможность познакомиться с капризным характером Срединного моря.
Значит, Барадос, пусть даже путь сопряжен с риском заплутать в горах или нарваться на разбойников. Поступившись гордостью, Арно надеялся наняться на иберийский или этррурский торговый — а если Нима продолжит одаривать его своими милостями — военный корабль. К тому же, у него успели сложиться дружественные отношения с несколькими иберийскими офицерами.
Из Кап-Феррета он направился на юго-запад, к перевалу Бильез, и за седмицу пересек почти весь Ветанг. Дорога петляла по предгорьям Пиррея; барышник не сжульничал, и Дорадо* оказался достойным своего имени — послушным и выносливым.
Арно сразу понял, сколь неумелой была попытка выдавать себя за торговца. Судя по мелькавшему скепсису в глазах трактирщиков и оброненным словам, его скорее принимали за наемника, по неведомой причине пустившегося в бега. Впрочем, разглядывая в одном из встретившихся на пути озерцов свое отражение — осунувшееся лицо, заросшее темной щетиной, с глубокой складкой меж бровей и незнакомо жестким выражением в глазах, он признавал справедливость подобных предположений. И хотя Арно беспокоила проницательность ветангцев, те, помятуя пословицу, что слишком болтливые языки укорачиваются вместе с головой, следовали неписанному правилу: гости могут рядиться хоть жрецами, главное, чтобы платили. Подозрение в принадлежности к гильдии черного плаща** даже сыграло ему на руку, когда на одном из постоялых дворов хозяин отвел его в сторону и предложил подзаработать, сопровождая настоящего торговца, мэтра Тортю, чей телохранитель спьяну ввязался в драку и получил удар ножом в бок.
Что заставило мэтра Тортю доверится незнакомому вояке, знал лишь Странник, но выглядел мэтр напуганным. Во дворе ждала повозка, груженная тюками холста и сукна. Возможно, в тюках находилось что-то еще, вплоть до Лунной травы***, возможно страх купца происходил из природной трусости. Арно перевел взгляд на тщедушного бледного Тортю и заставил замолкнуть внутренний голос, заявивший о недостойности сего занятия для отпрыска славного рода Брикассов: деньги и провизия у него заканчивались, а до Барадоса еще много лиг.
В благодарность, помимо щедрой платы, Тортю позволил скопировать карту, на которой был отмечен путь от Бильеза до Эскалона, приграничного иберского городка. Арно спросил его о пиррейских кланах.
«Ничейные за Бильезом земли. Обычно не нападают, договоренность есть, — ответил Тотрю: — Торговать-то и пиррам надо. Если встретишь на дороге — не пялься. Они этого не любят. А так — на все воля Странника. Держи направление на Монте-Ерридж, Королевскую гору. Пройдешь долиной Ордеса, вверх по течению Нисы, а ущелье Аниск тебя выведет прямо к Эскалону…»
Достигнув седловины перевала, Арно остановил Дорадо и огляделся. Ветанг лежал туманно-зеленой чашей позади, а впереди, на юго-западе, вонзаясь в самое небо, сверкала вечными снегами сердце Пиррея, Монте-Ерридж.
На то, чтобы одолеть долину Ордеса, потребовалось три дня. На ночлег он останавливался под раскидистыми каштанами, благо, что ночи были теплыми. Дорадо вполне довольствовался травой, не успевшей потерять свою сочность, а воду им давала река.
Земли и вправду были ничейными или, скорее, общими для всех — и пирров, и «людей долин», как те называли жителей Ибера и Галеи. Время от времени Арно видел пастухов с отарами овец и коз, а на дороге ему не раз попадались пирры верхом или в небольших повозках, запряженных мулами. Презрев совет купца, он с невольным любопытством разглядывал украшенную сложными и разнообразными вышивками одежду. Насколько ему было известно, у каждого клана был свои узоры, и пирры даже могли зашифровать в вышивке целое послание. Впрочем, тем его знания и ограничивались. Все вокруг казалось слишком мирным, почти нереальным, будто он перенесся в одну из тех чудесных историй, которые ему нравились в детстве, и отчаяние впервые с того мига, когда он узнал о гибели родных, немного отступило, притупилось.
На четвертый день, следуя за изгибом русла Нисы, он свернул в ущелье Аниск. Дорога, превратившаяся в тропу, вела по скальному карнизу. Внизу ярилась и плевалась белой пеной зажатая в утесах река. Арно придерживал Дорадо, двигаясь шагом: если конь оступится, то путешествие завершится за Пределом.
В небе описывал круги орел. Арно поначалу не обратил на него внимания, но поскольку птица продолжала следовала за ним, усмехнулся, подумав, что он и Дорадо представляют для короля воздуха гастрономический интерес, и немудрено.
Впереди дорога огибала скальный выступ; вдруг с пронзительным «Кьяаак!» орел спикировал вниз. Повернув за скалу, Арно понял, что привлекло птицу: на огромных речных лежала конская туша. Орел, вцепившись когтями в круп, уже рвал клювом багровую плоть. Всадника не было видно — скорее всего, бурная Ниса унесла тело. Арно покачал головой: надо же, вот и готово для орла пиршество, о котором он только что думал. Вероятно, это был самый опасный участок, далее ущелье расширялось, тропа вновь становилась похожей на дорогу и начинался пологий спуск.
Арно спешился и осторожно заглянул за край выступающего над рекой карниза.
Каково же было его удивление, когда под карнизом обнаружился уступ, на котором скорчился мужчина средних лет, судя по одежде — пирр.
- Эй!
Пирр не отозвался.
«Мертв, - решил Брикасс, - Не повезло бедолаге».
Он уже поворачивался, чтобы отойти, когда краем глаза уловил движение. Пирр шевельнулся, пытаясь приподняться.
- Встать сможешь? - спросил Арно, не особо надеясь, что его поймут.
- Рад бы встать, добрый сьер... да ноги — ответил мужчина на общем и указал на неестественно вывернутую ступню левой и обильно кровоточащую рану на голени правой ноги.
Арно прикинул расстояние — до уступа было около туаза и сказал:
- Все-таки попытайся. А я попытаюсь тебя вытащить.
После нескольких попыток пирру удалось встать сначала на колени, затем, цепляясь за скалу, он выпрямился.
Арно тем временем соорудил подобие веревки из скатанного плаща и перевязи шпаги, один конец прикрепил к седлу, а другой, с пряжкой, кинул пирру, затем взял Дорадо под уздцы и присвистнул. Конь подал вперед, импровизированная веревка натянулась. Арно, следя за тем, чтобы ремень перевязи не перетерся о камни, заставил Дорадо сделать несколько шагов. Над краем карниза показалась голова пирра. С посеревшего лица градом катился пот. Еще один рывок, и, неразборчиво ругаясь сквозь зубы, незадачливый путник выбрался на тропу и откатился от края.
- Да пошлют тебе удачу Ост и Наргин, - тяжело дыша, пробормотал он.
- Удача мне пригодится, пусть и от чужих богов, — хмыкнул Арно, раздумывая, что ему делать со спасенным: не оставлять же того посреди дороги.
Отдышавшись, тот сел, привалившись спиной к скале.
- Все мы дети Оста, пусть некоторые и блуждают впотьмах...
- Что тут произошло?
- Глупый конь испугался гадюки и сорвался с тропы.
- Послушай, я еду в Эскалон, и если нам по пути, помогу тебе добраться до своих
- Жаль, что земли моего клана лежат в другой стороне, - спокойно проговорил пирр и прикрыл глаза. - Оставь меня здесь.
- Оставался бы внизу, - обозлился Арно. - Или здесь камни мягче?
- Дорога. Кто-нибудь проедет, как и ты, - пояснил пирр.
- Я не затем тебя вытащил, чтобы тобой поужинали волки или вон тот орел, - сказал Арно, надевая перевязь и пристегивая шпагу.
- Пусть Илларга решает, - однако пирр покосился на него, задержал взгляд на эфесе и вдруг заявил: - Мое имя Астигар из клана Фальго****.
- Арно... из рода Брикассов, - Арно начал догадываться, почему настроение пирра изменилось
- Твой пращур был одной крови с моим, — с неожиданной торжественностью кивнул Астигар, подтверждая его догадку. - А ты будь моим гостем, Арно из рода Брикассов.
* (ибер) золотой, в данном случае - «Золотце»
** в ироничном смысле, по традиционному цвету плащей наемной охраны
*** сырье для производства опиатов
**** (пирр) сокол
Проверь, в этом предложении чего-то не хватает: "...Арно понял, что привлекло птицу: на огромных речных лежала конская туша..." _________________ \\Когда человек живёт так, как ему хочется - это не эгоизм.
Эгоизм - это когда другие должны жить так, как хочется вам.\\ (c)
\\Не надо делать из удовольствия работу. Сразу исчезает смысл жизни.\\ (c)
У Астигара оказались сломана левая лодыжка и вывихнута ступня, вдобавок голень правой ноги была распорота о камни. Лубок сделать было не из чего, поэтому пирр лишь перетянул рану оторванным от подола рубахи куском ткани. Арно помог ему взобраться на Дорадо, и повел коня в поводу.
- Далеко ли земли твоего клана? - спросил он, когда они спустились в долину.
- Прежде чем Ост-солнце уйдет за Монте-Ерридж, ты увидишь Руэрбу, потомок Сокола.
Лицо пирра, несмотря на испытываемую боль, было спокойно, если не сказать - исполнено величия.
«С кем же это меня свели его и мои боги?»
Брикасс взглянул на солнце, давно преодолевшее полуденную черту. Значит, деревня Астигара не так уж и далеко, тем более странно, что поначалу он отказался от помощи. Ну, душа пирра — темный лес. Впереди была развилка, и даже валун с насеченным знаками. Более широкая дорогая вела на юг, как полагал Арно — к Эскалону, другая сворачивала на восток.
- Поверни к восходу, - сказал Астигар. - До Руэрбы три пассоса*. Или одна ваша лига.
Заходящее солнце зажгло снега Королевской горы, когда перед ними открылась Руэрба. В воображении Арно пирейские селения рисовали в виде скопище лачуг, сложенных из неотесанного камня. Однако Руэрба разительно отличалась: на словно срезанной гигантским ножом вершине холма, в кольце стен, сложенных из известняка, виднелись крытые дранкой крыши. Земля у подножия холма была распахана под рожь, ячмень и овес, на крутых склонах Арно увидел виноградники. Вездесущие козы паслись у самых домов. Порыв ветра принес замах дыма и готовящейся еды; послышались отдаленные голоса и смех.
Однако, какой бы идиллической ни казалась картина, из высокой травы, подступающей к самой дороге, бесшумно поднялись двое парней, вооруженных арбалетами. Один из них взял на прицел Арно, другой ткнул себя в грудь кулаком и что-то почтительно сказал на пиррейском. Астигар повелительно бросил короткую фразу; второй юноша сразу же опустил арбалет и повторил приветственный жест.
Их заметили и в Руэрбе: пропел рог, на дорогу высыпали другие пирры и припустили навстречу путникам. Окружив их, женщины воздевали руки к небу и кланялись Астигару, мужчины, как и до того охраняющие селение юноши, ударяли себя кулаком в грудь. Астигар милостиво кивал соплеменникам и Арно окончательно убедился, что спасенный занимает весьма высокое положение в клане. Появились накрытые роскошными мехами носилки на длинных шестах. Астигара с осторожностью сняли со спины коня, уложили на носилки, и четверо крепких пирров подняли драгоценную ношу. Брикасса попытались оттеснить, но Астигар отдал еще один приказ, и люди расступились, позволяя чужеземцу держаться рядом. Процессия двинулась вверх, к воротам.
Арно, на правах почетного гостя, беззастенчиво глазел на пирров. Женщины одевались в светлые платьях свободно кроя и расшитые разноцветными нитками черных корсажи. На голове у них была шапочка из темно-синего или черного бархата, гладкие прямые волосы падали на спину у самых юных или были заплетены в косы и покрыты бордовой вуалью у более старших. Лица невольно притягивали взгляд: высокие скулы, удлиненные глаза под густыми ресницами. Легкая горбинка носа ничуть не портила их особенную, диковатую красоту. На лицах мужчин, с более грубыми, но гармоничными чертами, читалось достоинство, и Брикасс невольно сравнивал их с настороженным или безразличным выражением на лицах крестьян в Ветанге или Галее. Одноэтажные - и даже двухэтажные дома из беленого известью камня, также никак не походили на те, что он видел в горных деревнях по ту сторону Бильеза.
Процессия вышла на площадь правильной круглой формы и остановилась возле большого двухэтажного дома.
Началась суета. Невысокий пирр с поклоном забрал у него поводья Дорадо и приглашающе поманил за собой.
- Джан**, пойдем, - сказал он на общем.
Весь первый этаж занимал просторный зал, через центр которого протянулся длинный стол со скамьями, покрытыми яркими тканями. Во главе стола стоял резной стул темного дерева с высокой спинкой. В огромном камине, расположенном в дальнем от входа углу, можно было бы зажарить быка целиком. Узкие окна выходили во внутренний двор, откуда доносились взволнованные голоса и журчание воды.
Арно снял шляпу и бросил ее на стол, затем отстегнул кобуру с пистолетом и снял перевязь. Положив оружие на край ближайшей скамьи, сел рядом и привалился к стене, с наслаждением вытягивая натруженные ноги. На втором этаже, куда из зала вела лестница с широкими ступенями, судя по всему, располагались личные покои Астигара. Служанка с мотками бинтов в руках, торопливо поклонившись Арно, взбежала наверх.
«Нидерра Астигар»! - вычленил он из гула голосов. Это было созвучно с «нидеро» — иберским словом, обозначающим вождя или старейшину. Он усмехнулся капризам затейницы Ананк, пожелавший свести его не с разбойником, а вождем клана. И, наверное, задремал.
- Отведайте, джан Арно.
Он встрепенулся, услышав звонкий голос. В поле зрения возник поднос с разнообразной снедью: миска с ячменной кашей, приправленной соусом из овощей, ломти темного хлеба, нарезанный желтоватый сыр и кувшинчик, над которым завивался пар. Арно принюхался: пахло травами и чем-то пряным, незнакомым. Он поднял взгляд. Перед ним стояла девушка в традиционном одеянии, разве что вуаль, покрывающая ее волосы, была не бордовой, а пепельно-серой.
- Сьера... - улыбнулся Арно.
- Меня зовут Ихинца. По вашему значит Роса, - девушка смотрела внимательно, даже строго.
- Благодарю, сьера Ихинца, вы очень добры, - церемонно ответил Брикасс и наклонил голову.
Ихинца коснулась левой рукой своего лба, затем груди:
- Потомок Сокола всегда найдет кров в Руэрбе.
Она вышла из зала, оставив Арно в недоумении, стремительно переходящем в подозрение, что его перепутали с кем-то другим. Впрочем, не бежать же за ней, уверяя в обратном. Он хмыкнул и принялся за еду; напиток, оказавшийся необычайно приятным на вкус, понравился ему, и вскоре кувшинчик опустел. Странное умиротворение охватило Брикасса. Он хотел бы длить этот миг. Здесь, в этом доме, с закопченными балками и терпким запахом скошенной травы, врывающимся в распахнутые окна.
Он вздохнул. И вдруг увидел перед собой глаза Ихинцы — огромные, влекущие. Мириады звезд отражались в них. Руки ощутили мраморную гладкость ее кожи. Все было не наяву, вот только статуя древней богини в его объятиях была живой, настоящей.
- Роса... - прошептал он, целуя жаркие губы, уплывая, растворяясь в сверкающем мареве.
"и четверо крепких пирров подняли драгоценную ношу" сразу убрать. Так, обычно, про свежеспасённых от дракона баб в романах пишут, она спасителю драгоценная, потому что он собирается ей при...эээ..
(А потом она будет менее драгоценная, когда уже жена).
В общем, для вождя племени фраза сгодится, только если его привезли в лепёшку из замка Сарумана, а если он сам с переломом приехал, то странно звучит. _________________ \\Когда человек живёт так, как ему хочется - это не эгоизм.
Эгоизм - это когда другие должны жить так, как хочется вам.\\ (c)
\\Не надо делать из удовольствия работу. Сразу исчезает смысл жизни.\\ (c)
А почему во дворе журчание воды? У них там даже водопровод есть? _________________ \\Когда человек живёт так, как ему хочется - это не эгоизм.
Эгоизм - это когда другие должны жить так, как хочется вам.\\ (c)
\\Не надо делать из удовольствия работу. Сразу исчезает смысл жизни.\\ (c)
"и четверо крепких пирров подняли драгоценную ношу" сразу убрать. Так, обычно, про свежеспасённых от дракона баб в романах пишут, она спасителю драгоценная, потому что он собирается ей при...эээ..
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
FAQ
Поиск
Регистрация
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вход
лежала конская туша..." 